«Мягкая сила» Китая во внешнеэкономической политике

Введение
Глава 1. Теоретические основы изучения понятия «мягкой силы» во внешнеэкономических отношениях стран
1.1 Понятие «мягкая сил»: сущность понятия и предпосылки возникновения
1.2 «Мягкая сила» как инструмент интеграции страны в мировые процессы
1.3 Концепция «мягкой силы» в исследованиях китайских авторов
Глава 2. «Мягкая сила» Китая во внешнеэкономической политике
2.1 Политико-дипломатический процесс применения «мягкой силы» во внешней политике КНР
2.2 Экономический фактор «мягкой силы» во внешней политике КНР
2.3 Неформальные институты реализации «мягкой силы» во внешней политике КНР
Заключение
Список использованных источников

Весь текст будет доступен после покупки

Понятие «сила» в международном отношении имеет разное значение. Сила традиционно считалась военной силой, физическим насилием. Впрочем, в конце XX — начале XXI столетия в теории мирных отношений военное восприятие сил сменяется новейшим, переработанным и мировым пониманием силы. Концепция тяжелой силы, предполагающая принуждение, опираясь на угрозу использования военной силы, утратила свою актуальность. На смену приходит мягкая сила, суть которой основана на принципах взаимопонимания субъектов мировых отношений, и способствующая усилению влияния государства на его позитивный имидж.
В настоящее время, в глобальных условиях, когда существует чрезвычайная зависимость между странами, возможность внешнего политического потенциала государства оценивается не количеством вооружений или дальностью ракетного полета, а привлекательность его моделей развития, его культурный образ и имидж.

Весь текст будет доступен после покупки

1. Теоретические основы изучения понятия «мягкой силы» во внешнеэкономических отношениях стран
1.1 Понятие «мягкая сил»: сущность понятия и предпосылки возникновения
Термин «мягкая сила» был предложен в конце XX в. американским политологом Дж. Наем. Как и многие другие политические концепты, рожденные в США и распространившиеся по миру, «мягкая сила» содержит в себе сильную нормативную составляющую. С этой точки зрения, интересно, как американская по духу теория интерпретируются китайскими исследователями и адаптируется ими под национальные нужды. По мнению Дж. Ная, важным генератором «мягкой силы» государства является неправительственный сектор. Однако в случае КНР недостаточное присутствие НПО на международной арене, неразвитость гражданского общества побудили государство выступить основным игроком в данном вопросе. Именно государство определяет приоритетные направления стратегии «мягкой силы», спускает заказы на аналитические работы по данному вопросу, выделяет ресурсы для реализации запланированных мер.
В современной теории международных отношений концепция «мягкой силы» за короткий срок сумела приобрести несравненно широкую популярность. Введенное Дж. Наем в научный оборот в 1990-х годах понятие «мягкая сила», сегодня представляет собой актуальную тему академических дискуссий, является объектом научного исследования и анализа со стороны международных экспертов, появляется в официальных документах, определяющих стратегии внешней политики самых разных государств. Согласно Наю, суть «мягкой силы» составляют убедительность и привлекательность государства. Реализация «мягкой силы» выглядит следующим образом: государства и даже негосударственные субъекты стремятся создать привлекательный имидж и сформировать политические предпочтения и взгляды других государств посредством убеждения и притяжения, а не принуждения с тем, чтобы они в большей степени соответствовали или имели благоприятный взгляд на укрепляющуюся власть. Стремление к легитимности, лидерству и авторитету — это именно то, что заставляет сегодня государства проводить внешнюю политику, используя невоенные подходы и стимулы . Сформулированная на Западе концепция «мягкой силы» находит свое отражение во внешней политики восточных государств. Данная концепция, её возможности и перспективы использования для обеспечения национальных интересов активно обсуждаются в политических и академических кругах большинства восточных стран . В частности, о «мягкой силе» все чаще говорит политическая элита КНР. В данной ситуации весьма справедливо и уместно высказался бывший сотрудник миссии КНР в ЕС Ван Ювей о том, что «немногие положения западных теорий международных отношений смогли столь широко и глубоко проникнуть в китайскую риторику за последние года» . Однако ее освоение не сводится к простому копированию или механическому заимствованию положений исходной модели. Речь в данном случае, скорее, может идти о многочисленных импровизациях на общую тему. Утверждение Дж. Ная относительно универсальности и соответствия его теории интересам любых стран, групп или отдельных индивидов может быть опровергнуто разнообразием «национальных» подходов и стратегий «мягкой силы» восточных государств, все активнее включающихся в конкурентную борьбу за привлекательность. Анализ этого, набирающего силу состязания, как отмечает целый ряд исследователей, позволяет обнаружить вместо универсальной концепции появление стратегий с явно выраженными национальными специфическими чертами той или иной страны, дополняющими и зачастую существенным образом модернизирующими исходную идею . Прежде всего, это связано с тем, что большинством восточных государств идея «мягкой силы» была воспринята не в качестве внешней, «западной» по своему происхождению концепции, а, скорее, как ориентир, указывающий на их собственный интеллектуальный ресурс, не замечаемый или плохо использовавшийся ранее. Так в Китае истоки «мягкой силы» стали обнаруживаться в конфуцианских ценностях, в идеях подчинения врага без борьбы (bu zhan er qu ren zhi bing) легендарного полководца Сунь-цзы или понятии «пути совершенного правителя (wang dao) в отличие от «пути деспота» (ba dao) древнего философа Мэн-цзы. Поэтому, очевидно, целесообразно рассмотреть идеи «мягкой силы» в древнекитайской политической мысли.

Весь текст будет доступен после покупки

1. Абрамов В.А. Императивный потенциал «мягкой силы» в стратегиях внутреннего и внешнего развития КНР // Вестник ЧитГУ. – 2010. – № 3 (60). – С. 8-15. 2.
2. Абрамов, В.А. Культурные индустрии как механизм реализации ценностного потенциала «мягкой силы» Китая / В.И. Абрамов, Я. Шуфан // Вестник ЧитГУ.. – 2011. – №7(74). – С. 14- 20.
3. Актамов И. Г., Бадмацыренов Т. Б. «Мягкая сила» Китая: образовательные стратегии внешнеполитического влияния // Власть. - 2019. - №3. – С. 231-236 URL: https://cyberleninka.ru/article/n/myagkaya-sila-kitaya-obrazovatelnye-strategii-vneshnepoliticheskogo-vliyaniya (дата обращения: 14.05.2023).
4. Бобыло, А.М. «Мягкая сила» в международной политике: особенности национальных стратегий / А.М. Бобыло // Вестник БГУ. – 2013. – С. 129- 135
5. Богданова, Н.А. К вопросу о роли стратагем в дипломатии Китая / Н.А. Богданова // Вестник РУДН. Серия «Международные отношения». – 2015. – №1. – С. 117 – 123
6. Бояркина А. В. Язык и культура Китая как эффективные инструменты «Мягкой силы» в реализации внешней политики КНР // Теория и практика общественного развития. - 2014. - №12. – С.1-4 URL: https://cyberleninka.ru/article/n/yazyk-i-kultura-kitaya-kak-effektivnye-instrumenty-myagkoy-sily-v-realizatsii-vneshney-politiki-knr (дата обращения: 15.05.2023).
7. Доклад Ху Цзиньтао на 17-м съезде Коммунистической Партии Китая / X II Всекитайский съезд КПК / [Электронный ресурс] / URL: http://russian.china.org.cn/china/archive/shiqida/2007-10/25/content_9120930.

Весь текст будет доступен после покупки