В условиях радикальных перемен, происходящих в современной России, вновь возрастает интерес к истории российской интеллигенции, её взглядам, общественно-политическим позициям в различные исторические периоды.
Особый интерес в этом плане представляют революционные события 1917 года, которые имеют значение не только для России, но и для всего мира.
Каждая революция имеет свою обьективную и субьективную предпосылку. Историки и политологи, а также социологи, относящиеся к деятельности тех, кто порождает противоречия для развития экономики, общество и государство, считают, что эти противоречия мешают дальнейшему развитию.
В России такой тип людей получил название интеллигенции. Критик, музыкант, поэт, писатель, журналист, художник и т.д. многие десятилетия выступали защитниками народа от оскорблений, требовали социально-политических, экономических изменений.
Но не вся интеллигенция противостояла власти. Были В. А Жуковский, Ф.И Тютчев, честно служившие ей.
Первые шаги в революционном процессе в феврале 1917 года вызывали у тех же литераторов разные реакции.
В октябре 1917 года произошел очередной раскол: один приветствовал его, другой осуждал, но между этими последними нет единства, поскольку одна из них могла вызвать сопротивление и попытаться его организовать, другая считала подобные действия не конструктивными. И по разным причинам, по поводу сочла возможным сотрудничать с новыми властями.
Тот факт, что все это в значительной степени повторилось через три века после и после распада СССР, свидетельствует о необычной актуальности выбранной темы.
Цель работы: проанализировать, как к событиям 1917 года относились представители российской интеллигенции, образованные люди того времени.
Задачи:
1) Раскрыть процесс изменения отношения интеллигенции к Временному правительству и его политике
2) Очертить формы сопротивления (как активного, так и пассивного сотрудничества)
3) Опираясь на суждения различных деятелей науки, техники и культуры о причинах, ходе и последствия революции 1917 года, проанализировать осмысление ими итогов, к которым начала приходить интеллигенция в конце 1917 – начале 1918гг.
Тему «Интеллигенции и революции» затрагивали порой уже современные, а иногда и участники этих мероприятий, а также те, которые рассматривали Октябрь как дальнейшее продолжение Февраля, активно сотрудничали с советскими властями, а также те, которые увидели в большевистской революции откат и даже своеобразное контрреволюционное развитие.
В 20-х годах появился ряд произведений, где с большевистской позиции характеризовали социальную сущность общества, роль его и роль в революции, строительстве новых обществ. В общем, большинство работ в первом периоде были публицистическими. Их главная задача была срочная ответка на актуальные вопросы жизни в этот момент.
Ленинская политика в отношении интеллигенции как носителя специальных опытов и знаний, исходя из необходимости, чтобы они должны были непременно служить социализму, раскрывается в книге, статье и речи тогдашнего Наркома просветительства А.В. Луначарского. Много внимания уделял проблемам отношения советской власти и интеллигенцией нарком военных и морских дел Л.Д. Троцкий. Причём, если он говорил в партийных дискуссиях преимущественно по военным специалистам, то в его публицистике он говорил о художественной интеллигенции.
С середины 1950-х годов начались заметные изменения в исследовании темы интеллигенции и революции .Отказ от некоторых элементов Сталинской схемы отношений интеллигентов и советской власти сопровождался сложившейся концепцией истории интеллигентов, общепринятой до конца 1980-х. Ее суть заключалась в том, что в строительстве нового социал-демократического общества вовлечена интеллигенция, и в процессе строительства прошли перевоспитания и слились с новым, рабочим-крестьянским коллективом. В то же время историки исходил из уже незыблемого принципа относимости советской системы к интересам интеллигентов. Для этого требовалась такая интерпретация истории интеллигенции, в которой политика партий и советской власти была исключительно положительной, и достоверной. В это время были опубликованы научные труды таких крупнейших специалистов в этой области, как М.П. Ким « 40 лет советской культуры» , Г.Г. Карпов « О советской культуре и культурной революции в СССР»,и В.Т. Ермаков ( « Исторический опыт культурной революции в СССР»).
С.А Федюкин внёс большой вклад в развитие проблемы. В первую очередь он критиковал ведущую схему, в соответствии с которой интеллигенция, воспринимаемая революцию, разделилась на три группы, исходя из принадлежности к какому – либо классу. В своих трудах он высказался о том, что « политический водораздел проходил не между группами интеллигенции, а внутри этих групп» , а о том, что во всех трёх группах были сторонники, противники советской власти, а их отношение к революции зависели не только от социальных и классовых принадлежностей. Непосредственная совокупность иерархии отдельных групп интеллигенции с их политикой реакции на революцию была ему чрезвычайно прямой и очевидной. Это вывод было очень важным для того, чтобы преодолеть прямолинейные догматические утверждения о трехслойном разделении интеллигенции, и это открыло новые возможность изучения процессов дифференциации интеллигенции , которые были и сложными и непонятными. Как и иные историки этого периода, оспаривая тезис о враждебном восприятии интеллигенции революции, Федюкин при этом подвергся сомнению в «недостаточно расширенном толковании понятия контрреволюции интеллигенция». Он же первым сделал вывод, что саботаж интеллигенции не был повсеместным и длительным.
Важным вопросом в проблеме «Интеллигенция и революция» является критерий дифференциации интеллигенции в отношении революции Октябрьского периода. Этот вопрос поставила Л.А. Пинегина. Она не отрицала решающего значение социально-экономического критерия, отметив, что процесс размещение в группах интеллигенций шел в основном на основании субъективных факторов. Федюкин пришел к тому же выводу, что изменение критериев морали привело к тому же выводу. В 1985 г. в сборнике статей советского ученого, исследовавшего проблемы интеллигенции, он, анализируя положения интеллигенции после Октябрьской революции, решительную роль отдавал факторам морали и указал на необходимость изучения социальной психологии интеллигенции, и М.Г. Вандаковская показала позиции российских партий в вопросе о роли и месте интеллигенции в общественно- политической жизни.
Российская «непролетарская » интеллигенция относится к революции, эволюции ее политической позиции от февраля до октября, социально-психологического состояния и общественных настроений, уровня организации в условиях растущего массового движение и политического обострения в те грозовые 9 месяцев, показывает в своей монографии О.Н. Знаменский. От всех его предыдущих работ она отличается огромным фактическим материалом, в первую очередь воспоминаниями и дневниками самых разных представителей интеллигенции культуры, изданными к этому времени за границей. Ю.В.Ломоносов или хранившиеся в архиве АН СССР и И.М.Гревс, С.Ф.Ольденбург, В.А.Стеклов.
В 90-х годах возрождение внимания к проблемам интеллигенции привело к тому, что в истории России и ее прошлом, настоящем стало одним из самых разрабатываемых научно-исследовательских проблем. За последние 10 лет она стала объектом интенсивных исследований не только исторических, но также философских, социологических, культурологических и филологических.
Возрастание интереса к отечественной интеллигенции сопровождался интенсивной переоценкой и оценкой ее место и роль в обществе, включая революцию. Комплекс изысканий о том, как интеллигенция воспринимала революцию 1917 года и начало 1918 года, как она смотрит на себя, оценивает роль революционного общества, какие главные направления международной и внешней политики временного и советского правительства вызывали особое разногласие в ее среде, какое отношение к власти сейчас не изменяется.
Источниковая база работы представлена комплексом различных документов и материалов. Среди них главное место занимают личные документы. Это в первую очередь письма, дневники. В то время общим явлением было обмен письмом между родными, знакомыми и просто друзьями. Многие интеллигенты вели личные дневники, подробно записывая в них все, что они видели, слышали и порою давали оценку тому или иному событию и лицу. Это письма, записи - ценнейший источник. Интересные детали и главные оценки могут быть получены из опубликованных в разное время письма и записи, которые были опубликованы рядовыми и нерядовыми участниками и свидетелями событий в те годы. Среди них особенно следует выделить кадетского журналиста В.Амфитеатрова-Кадашева, ведущего обозревателя и фельетониста газеты « Новое время» М.О. Меньшикова, историков С.Б. Веселовского и Ю.В. Готье, поэтессы З. Гиппиус. Деятели науки и искусства, как академик В. И. Вернадский, правовед Н.В. Устрялов, писатели Л. Андреев, И. Бунин, М.Пришвин, художник А. Бенуа, каждый из которых оставил большой массив документов в виде дневников и писем.
Вторая группа – это статьи, заметки, отклики. Здесь можно выделить М. Осоргина и Г. Чулкова, а также видных учёных, вроде Н. Бердяева, П. Гензеля. Их регулярные публикации (в периодической печати « Новое время», « Речь», « Русские ведомости», « Воля народа».)
В третью группу можно отнести периодическую печать (« Биржевые ведомости, « Коммерасант».)
Четвертая группа формирует мемуарные свидетельства современников. Такие воспоминания о революции 1917 года уже есть у исследователя. Их ценят более поздние мысли о том, что они пережили, но при этом страдают от недостатка, вообще характерного для такой литературы: избирательная память и стремление приукрашивать, или откровенно преувеличивать свою роль в упомянутых событиях. Таким образом, для их изучения требуется особый подход, учитывать временную дистанцию, позиции мировоззрения и профессиональные особенности авторов. Но в этом исследовании предпочтение уделяется всё же записям дневников и писем именно этого времени. Их превосходство хорошо выразила та же З.Гиппиус: « Многое теперь, по воспоминанию, я просто не могла бы написать; я уже сама в это почти не верю, оно мне кажется слишком фантастичным».
Итак, все упомянутые источники дополняют друг друга, составляют в целом репрезентативное основание исследования, что позволяет всесторонне проанализировать и анализировать восприимчивость интеллигенции к революционным событиям 1917 г.
Весь текст будет доступен после покупки
