1 Исторический и зарубежный опыт развития института необходимой обороны
1.1 История становления и развития института необходимой обороны в уголовном законодательстве России
Установление нормами действующего законодательства обстоятельств, исключающих преступность деяния, не является феноменом современности. Еще в первых правовых актах древнерусского государства закреплялись положения, предусматривавшие основания освобождения от уголовной ответственности, обстоятельства, исключающие преступность деяния, специальный порядок судопроизводства в отношении отдельных категорий лиц, например, судей, следователей, государственных служащих.
Институт необходимой обороны имеет давнюю историю в России.
Фактически еще до возникновения государства в родоплеменном обществе убийство соплеменника считалось одним из самых тяжких преступлений и в большинстве случаев каралось изгнанием из племени, т.е. по сути отсроченной казни, т.к. вне своего племени жизнь человека была практически невозможна. Указание на наличие санкции за совершение убийства встречается в отечественных нормативно-правовых актах еще на самых ранних этапах существования государства, так впервые оно появляется в договоре, заключенном князем Олегом и греками (т.е. Византией) в 911 году. Характерно, что указанный документ содержит в себе, но не раскрывает понятия «убийства», т.е. можно предположить, что оно было общеизвестно и всем понятно, в связи с чем не требовало его разъяснения в тексте рассматриваемого нормативно-правового акта. При этом данным договором предусматривалось, что при совершении убийства «русин» или «христианин» (Русь на тот момент была языческим государством), застигнутый на месте преступления подлежит казни. Если же убийца сумел скрыться с места совершения преступления, то возможны были два варианта санкции. При наличии у виновного имущества оно изымалось в пользу его родственников либо жены, а в случае отсутствия у преступника материальных ценностей он также подлежал казни.
Первые правовые акты древнерусского государства не придавали значения психологическому отношению лица к содеянному. Понятие и природа обстоятельств, исключающих преступность деяния, на данном этапе развития отечественного права подразумевали прежде всего закрепление обычая кровной мести за причиненный вред.
При назначении наказания приоритетное значение приобретал такой фактор как относимость подсудимого к тому или иному сословию. Если он происходил от княжеской династии, состоял в рядах княжеской дружины или был купеческого рода, то его правовое положение было более привилегированным по сравнению с представителями низших сословий. Это проявлялось в назначении менее строгого наказания, сокращении сроков лишения свободы.
В Древней Руси в соответствии с нормами Русской Правды судебное производство именовалось «тяжебным» и, если не было «поличного», начиналось с «поклепа», т.е. жалобы, иска со стороны истца, на котором лежало и бремя доказывания своего иска.
Главенствующая роль в суде принадлежала сторонам, «состязавшимся» перед судьями в разрешении своей жалобы. Полноценные органы государственной власти, уполномоченные расследовать преступления, являющиеся атрибутом любого государства, как таковые не существовали. Вопросы разрешения споров были отнесены к компетенции князя. Допускался розыск преступников потерпевшими, родственниками.
Правовые памятники древнерусского государства признавали допустимыми и законными самоуправные действия граждан, направленные на причинение вреда преступнику для оказания ему сопротивления и прекращения его противоправных действий.
Закрепление уголовной ответственности за самоуправство в первых правовых актах Древней Руси было обусловлено противодействием государства в реализации обычая кровной мести, самосуда, поскольку они наносили вред охраняемым общественным интересам и угрожали основам правопорядка [19, с. 752].
Термин «самоуправные действия» не является феноменом современности. Законодательные акты древнерусского государства допускали первоначально совершение самоуправных действий, но впоследствии государство озаботилось проблемой предотвращения самоуправных действий. Например, положениями Новгородской судной грамоты признавались недопустимыми действия насильственного характера в отношении подсудимого до тех пор, пока судом в установленном порядке не был вынесен законный приговор преступнику [24, с. 38].
В отличие Новгородской судной грамоты соответствующая Псковская судная грамота содержала нормы, которые закрепляли ответственность за самоуправное изъятие предметов до момента вынесения судом решения по делу. Однако, данные действия именовались не самоуправством, а грабежом: «ино быти ему у грабежу, а грабеж судить рублем, и исправное платить виновному».
Первым системным кодифицированным нормативно-правовым актом стала Русская Правда Ярослава Мудрого, которая содержала в себе перечень преступлений и санкций за их совершение. Русская Правда признавала допустимым убийство на месте преступления вора, совершающего кражу в ночное время. Лицо не подлежало уголовной ответственности за убийство, если вор активным образом сопротивлялся и не позволял себя задержать. В противном случае убийство квалифицировалось как превышение пределов необходимой обороны.
Следует признать, что с точки зрения структурированности и внутреннего содержания текст Русской Правды не отличался необходимой упорядочиванностью и структурированностью правовых норм, подтверждением чему служит, например, то обстоятельство, что Русская Правда не проводила четких разграничений между понятиями «обстоятельства, смягчающие наказание» и «обстоятельства, исключающие уголовную ответственность».
В случае совершения преступления основным видом наказания было не лишение свободы, как сегодня, а денежный штраф, именовавшийся вирой. Градация размеров виры исходила из сословной принадлежности убитого. Так, если им был человек из боярского сословия, то размер вины доходил до 80 гривен. Если же виновный причинил смерть холопу, то размер виры снижался почти в 10 раз, до 12 гривен. Это показывает, насколько было существенное расслоение в обществе и что сословный признак играл существенную роль в уголовно-правовых отношениях. Фактически жизнь простого крестьянина не ценилась, доказательством чему является тот факт, что размер виры в 12 гривен предусматривался и в случае убийства чужого коня. Таким образом, несмотря на внедрение в общественный уклад религиозных воззрений и провозглашения ценности жизни, на практике ситуация с охраной жизни и здоровья была далеко от этих общечеловеческих убеждений.
Обратим внимание на то обстоятельство, что в Русской Правде не проводилось дифференциации преступных деяний на жестокие и особо жестокие. Необходимо отметить, что конструкция Русской Правды, безусловно, не отмечалась стройностью и конкретикой, что наиболее отчетливо наблюдается в том, что один из первых русских кодифицированных актов не проводил разграничение между понятиями наказание и ответственность.
Судебник 1550 года впервые стал проводить разграничение между умышленными и неосторожными преступлениями, предусматривал понятие необходимой обороны.
Весь текст будет доступен после покупки
