Инклюзивный театр и изменение театральной программы для детей с синдромом Дауна

ВВЕДЕНИЕ...................................................................................................5
ГЛАВА I. ИНКЛЮЗИВНЫЙ ТЕАР И ЕГО ВАЖНОСТЬ В ТЕАТРАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ДЛЯ СОЦИАЛИЗАЦИИ ЛЮДЕЙ С СИНДРОМОМ ДАУНА.
1.2 РАЗЛИЧНЫЕ ИНКЛЮЗИВНЫЕ ТРУППЫ И СПЕКТАКЛИ. ИХ ВЛИЯНИЕ НА ТЕАТРАЛЬНУЮ ИСТОРИЮ РОСИИ....................................9
ГЛАВА II. ТЕАТР ДЛЯ ОСОБЕННОГО ЗРИТЕЛЯ. ТЕАТР С УЧАСТИЕМ ОСОБЕННЫХ АКТЕРОВ
2.1. ОСОБЕННОСТИ ОГРАНИЗМА ЧЕЛОВЕКА С СИНДРОМО ДАУНА
2.2. АДАПАТАЦИЯ ТЕАТРАЛЬНОЙ ПРОГРАММЫ ДЛЯ
РЕБЕНКА С СИНДРОМОМ ДАУНА ........................................31
2.3 Выводы по главе

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………..
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ………………………………………..

Весь текст будет доступен после покупки

Инклюзивный театр - это уникальное направление современного театрального искусства, которое позволяет людям с физическими и ментальными особенностями найти свое место на сцене. Актеры инклюзивного театра - люди с синдромом Дауна, церебральным параличом, нарушениями слуха и зрения, аутизмом. Инклюзивный театр воплощает истину о том, что искусство выше любых ограничений.
В настоящее время проблема адаптации людей с ограниченными возможностями здоровья является как никогда актуальной.
В данной работе поднимается вопрос о важности изменения программы для социализации людей в театральной жизни.
Вопрос о привлечении людей с синдромом Дауна был поднят уже давно. Многие актеры и режиссер занимали работой в своих спектаклях особенных людей для изучения их прогресса через театральную деятельность. Режиссер Борис Юханов, актера и театрального деятеля Игоря Неупокоева именно на их работах будет сосредоточенно внимание для адаптации программы. Актуальность тематики данной работы обусловлена тем, что для успешного включения ребенка с синдромом Дауна в театральное общество многие программы должны быть адаптированы, учитывая особенности его психофизического развития и индивидуальные возможности.
Цель исследования: адаптирование театральных игр и упражнений для социализации ребенка с синдромом Дауна.
Объект исследования: индивидуальные особенности людей с синдромом Дауна и их присутствие в истории театрального искусства.
Предмет исследования: процесс разработки и адаптации театральной программы для ребенка с синдромом Дауна.
Гипотеза: адаптированная театральная программа способствующая – раскрытию актерских способностей и адаптации в обществе.
Для ее достижения потребовалось решить следующие задачи:
1) Изучить и проанализировать литературу по проблеме особенностей развития детей с олигофренией и синдромом Дауна. Изучить их принадлежность к театральной деятельности.
2) Подобрать диагностические методики для выявления особенностей актуального развития ребенка с синдромом Дауна, провести психолого-педагогическое исследование, проанализировать результаты.
3) Ознакомиться со структурой адаптированной театральной программы, механизмами ее разработки, выявить особенности процесса разработки для ребенка с синдромом Дауна.
4) Разработка адаптированной театральной программы и осуществление подготовительного этапа ее реализации.
Практическая значимость заключается в выявлении особенностей процесса разработки адаптированной театральной программы и в определении содержания коррекционно-развивающей работы для ребенка с синдромом Дауна.
Используемая литература это книги, журналы, статьи, и интервью описывающие работу с люди имеющие синдром Дауна.
Во время разбирания темы, похожих разработок найдено не было.
Актуальность работы обусловлена недостаточным количеством информации на данную тему, что не позволяет грамотно обучать детей с синдромом Дауна актерскому мастерству
Методы исследования были выбраны с учетом объекта исследования и соответствуют целям и задачам работы.

Весь текст будет доступен после покупки

ГЛАВА I. ИСТОРИЯ ИНКЛЮЗИВНОГО ТЕАРА В РОССИИ.
ВАЖНОСТЬ ИНКЛЮЗИИ В ТЕАТРАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КАК СОЦИАЛИЗАЦИЯ ЛЮДЕЙ С СИНДРОМОМ ДАУНА.
Первый инклюзивный театр появился в Лондоне в 1974 году. Данный проект начинает позиционироваться как театр для каждого человека. Инклюзивный театр стал доступен для всех желающих с какими-либо ограничениями по физическому и ментальному здоровью и включает в себя огромные разновидности терапий и игр.
Первоначально инклюзивный театр был инструментом арт-терапии для особенных детей, чтобы помочь им адаптироваться в окружающий мир, осознавая свои физические способности. В инклюзивном театре создается особое пространство, в котором человек может развивать уверенность в себе, лучше адаптироваться к другим людям и их реакциям и не бояться выражать себя. Помимо самих актеров, в инклюзивный театр также входят учителя физкультуры, музыкальные и художественные директора и хореографы. Все сотрудники инклюзивного театра должны обладать навыками социальных педагогов, ведь создание таких пьес на сцене может помочь людям с физическими и умственными ограничениями вновь открыть для себя мир, что является довольно сложной задачей.
Инклюзивный театр важен тем, что в обычной повседневной жизни люди с ограниченными возможностями здоровья, как правило, недостаточно социализированы и проводят большую часть времени в четырех стенах. Таким образом, театр для них является выходом из своей повседневности, приключением, способствует социализации с другими людьми. Инклюзивный театр в состоянии соединять участников для совместного разрешения насущных социальных или индивидуальных проблем людей с ОВЗ. Считается, что он представляет из себя одну из форм социального театра, который в свою очередь было бы уместно связывать с работами таких театральных деятелей как: Н. Н. Евреинов и его театротерапия, А. Боаль и А. Шиллинг с форумтеатром, Я. Л. Морено и его методом психодрамы и многие другие, но также нельзя забывать тот факт, что социальный театр начал развиваться благодаря обычным людям, не имеющим образования в области театрального искусства, которых не волновала возможная прибыль от данных проектов и т.д. Основная цель заключалась во обоюдной помощи, необходимой для личностного и творческого роста. Конечно, у истоков возникновения инклюзивного театра во главе были индивидуальные, единичные и «небольшие» проблемы конкретной группы людей, однако в данный момент, инклюзивный театр занимает более актуальную нишу в социальном театре. В России он начинает активно развиваться только в наше время, а именно в 2000-х – 2010-х – в первую очередь благодаря «Благотворительному фонду Хабенского» который был создан в 2008 году. Данный фонд занимается организацией помощи детям и молодым взрослым с онкологическими и другими тяжелыми заболеваниями головного и спинного мозга. Так же фонд Хаматовой «Подари? жизнь» безусловно внес свою лепту в развитие инклюзии — российский негосударственный благотворительный фонд помощи детям и молодым взрослым до 25 лет с онкологическими, гематологическими и иными тяжелыми заболеваниями, созданный 26 ноября 2006 года по инициативе общественного деятеля и филантропа Галины Чаликовой, которая стала его первым директором, уже спас огромное колличество людей нуждающихся в помощи. Эти фонды образовались благодаря острой проблеме и решили стать лидерами продвижении инклюзии в России. Данной деятельностью они внесли огромный вклад в то, чтобы появился публичный образ человека с инвалидностью, как полноценного, равноправного члена общества со своей индивидуальностью и возможностями. В 2000 году был основан Национальный специализированный театральный фестиваль "Протеатр". Как заявлено на официальном сайте фестиваля «Фестиваль создает пространство для творческого переосмысления реальности и активного созидания будущего, реализует право на творческий и зрительский опыт каждого». Он проводится в Москве каждые три года.Вся суть в конкурсе между особыми театрами и труппами. Все выступления транслируются в видео формате на различных сценах Москвы, а в конце конкурса осуществляется еженедельный фестиваль, на котором объявляются победители конкурса, а также проводится цикл курсов, мастер классов, лекций и конференций.





Стоит поговорить о привлечении людей с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) к театральной жизниВ статье «Сохраните в себе маленького Будду! О Театре Простодушных» написанную Наум Марией, в которой она оценивала работу актера и театрального деятеля Игоря Неупокоева и его «Театр Простодушных », была затронута важная тема. Она заставляет задуматься и разобраться подробнее в проблеме разработки особой программы для «особенных детей». Работа с людьми «отмеченными лишней хромосомой», так Наумова назвала в своей статье Синдром Дауна, описывается с особым превосходством и восхищением. Опираясь на её высказывания можно отметить, почему к данной проблеме нужно привлекать больше людей и больше о ней говорить. Она писала: «Я смотрела на сцену и будто впервые видела настоящую игру: такая одухотворенность, самоотверженность, мучительная трогающая достоверность! Вот как играют! Веришь им! Страдаешь вместе с ними! Сопереживаешь!»
Упоминание о данном театре так же есть в петербургском театральном журнале, в котором так же подчеркнули особенность работы И. Неупокоева. Он ушёл от соблазна сделать особый упор на пластический, музыкальных средствах театр, чтобы завуалировать специфичные данные артистов. Он не отказывался от текста. Все музыкальные вмешательства были вплетены в ткань именно драматического спектакля. Так же в этой статье имеется особое определению театру, которое доказывает, что работа над инклюзивным театром имеет вес в истории: – «Театр это и форма знакомства друг с другом зрителей и любителей ограниченными возможностями, это и помощь в усвоении образовательной программы в овладении жизненными и профессиональными навыками »




1.1РАЗЛИЧНЫЕ ИНКЛЮЗИВНЫЕ ТРУППЫ И СПЕКТАКЛИ. ИХ ВЛИЯНИЕ НА ТЕАТРАЛЬНУЮ ИСТОРИЮ
В 1962 году в Советском Союзе, в Москве, был создан «Театр мимики и жеста», который стал первым в мире профессиональным театром для глухонемых актеров.
В 1990 году в России было создано специальное высшее учебное заведение, представляющее приглашающее к себе театральных деятелей, художников и музыкантов с ограничениями физического здоровья - Государственный институт, посвященный искусству (ныне называемый Российской государственной специализированной академией искусств).
Вспоминая об инклюзивных труппах, стоит упомянуть об Ижевском детском инклюзивном театре кукол «Надежда». Коллектив театра сформировался летом 2013 года из семей, воспитывающих как обычных, здоровых детей, так и детей с особенностями развития. Театр существует на базе Удмуртского государственного театра кукол. Инклюзивный театр "Надежда" - это уникальный проект. Во-первых, дети разных возрастов и с различными заболеваниями занимаются изготовлением кукол, масок, реквизита, декораций, и костюмов сами и вместе с родителями. Во-вторых, в творческом процессе с особенными детьми принимают участие здоровые дети и взрослые, что делает социализацию и инклюзию более полной и насыщенной.
В журнале театральном журнале «Страстной бульвар, 10» написана статья об одном из выступлений данного коллектива. Проведя благотворительный концерт с репертуаров в два спектакля «Теремок» и «Как старик корову продавал» . Зрители почти на всем протяжении действия поддерживали игру ребят аплодисментами – писали в статье. Коллектив ведет большую просветительную работу, в частности проводит уроки толерантности в школах Ижевска, организует открытый республиканский конкурс авторского творчества для особых тетей и молодежи «Я – творю». К 2018 году театр участвовал в огромном количестве театральных фестивалей и благотворительных концертах, сыграли более 50 спектаклей и эстрадных номеров и продолжает развиваться ведя за собой множество счастливых детей и родителей.
Российский писатель и журналист Рубен Давид Гонсалес Гальего был парализован и имел диагноз ДЦП. Его упоминание имеет огромную важность, так как он был автором книги «Белое на черном», Не смотря на трагичные обстоятельства, все события описываются очень позитивно. Нам показывается выживание и жажде доказать ценность каждой жизни, даже когда все против. Человек не имеет ни рук, ни ног, но у него хорошо работает голова.
по мотивам которой была написана пьеса. Впервые она была сыграна инклюзивным театром «Жест» на пятом фестивале «Протеатр» (2013 год). Главные роли исполняли колясочники с диагнозом ДЦП. Театр «Жест» определяет последующие задачи: улучшает процессу реабилитации и социальной адаптации инвалидов посредством творческого развития, открывая новые таланты и приковывая внимание общественности к проблемам инвалидности. Кроме того, в театре «Жест» активно развивается волонтерская направленность, хорошо действующая на участников формируя у них такие качества как – чувство ответственности, эмпатия, интерес к проблемам общества и многие другие.


Одним из первых людей в России, кто начал работать с синдромом Дауна на сцене был режиссер Борис Юхананов. В 1990 году открывает такие проекты как «Сад», «Поход за золотыми птицами» и «Дауны комментируют мир». Хотелось заострить свое внимание на проекте «Сад», который положил начало всей инклюзивной деятельности Бориса Юханова. Артисты проекта, по словам режиссера, «попробовали встать в ситуацию сочинения мифа и одновременно, были участниками этого мифа, который сами же сочиняли». Главной целью эксперимента стало выяснить, как созданное своими руками искусство отразится в социализации и личных прогрессах актеров. Однако, Борис Юханов имел и педагогический интерес по воспитанию артистов. Которым подвластно любое воплощение. Работа Бориса Юханова стала для многих огромным открытием людей с синдромом Дауна. Причем, сам он называет проекты однозначно – художественными, уточняя, что «ни арт-терапией, ни какими-то другими средствами воздействия на этих священных детей я не был готов заниматься тогда и не готов сейчас. <…> Я режиссёр, художник, и поэтому я решил, что буду находиться с ними в каких-то равных соавторских отношениях». В его цели не входило как-то изменить участников, научить их правильно ходить, говорить или двигаться. Он наоборот, дал им свободу мысли и действий, и попытался сам посмотреть на мир их взглядом. Значит, Борис Юханов доносит зрителю, что люди с синдромом Дауна во многом превосходят обычных актеров, поскольку существуют в предлагаемых обстоятельствах с такой точностью и верой, что обычный зритель невольно начинает им верить и сопереживать. «Люди, которые не знают об этом недуге, часто считают пациентов с синдром Дауна опасными» - говорит психолог Елена Никитцева. Значит, можно сделать вывод, что проекты Бориса Юханова решают важную проблему нашего общества – дискриминация людей с синдромом Дауна. Оказывая влияние на подсознание людей средствами театрального искусства и искренностью участников.
В 2014 году актер Евгений Миронов создает социокультурный проект «Прикасаемые» для привлечения слепоглухих людей в творческую среду. Данный проект затрагивает важные проблемы, поскольку люди с нарушениями зрения и слуха претерпевают большие сложности в коммуникации. Некоторые не сходятся во мнениях и взглядах, так же сталкиваются с недопониманием близких, а впоследствии отстраняются от общества почти целиком и уходят в себя. Получается, что «Прикасаемые» - это, как писали в журнале «Социальный театр и его имена», «спектакль о человеческой близости. О том, что стоит протянуть руку в беззвучную или звучащую изнутри тьму, и ты найдешь друзей, живых, теплых, доброжелательных. Коснешься их и заговоришь, и тогда не страшно». Как говорила, Елена Морозова участница самого спектакля «Прикасаемые» - это история о том, «какой путь преодолевают слепоглухие люди в нашей стране, — отвечает Елена. — Это истории их жизни, разговор о том, как они оказались такими: кто-то не видит и не слышит с рождения, а кому-то просто дозу прививки перепутали. Как живут эти люди, как преодолевают трудности, как влюбляются, выходят замуж, рожают детей». На данный момент проект уже стал международным. Это говорит о том, что проблема слепоглухих не имеет границ и «особенные» люди сталкиваются с этим во многих странах.
Хотелось бы упомянуть проект «Прикасаемые» идея которого возникла у актера и художественного руководителя Театра Наций Евгения Миронова. Сам спектакль был создан благодаря сотрудничеству Фонда поддержки слепоглухих «Со-единение» и Театра Наций. Спектакль был номинирован на множество российские премии, в том числе на Российскую театральную премию «Золотая маска». «Прикасаемые» позиционирует себя как культурная адаптация и реабилитация людей у которых наблюдаются нарушения слуха и зрения. Он объединяет слепоглухих и зрячеслышащих людей в пространстве культуры и города.

Хотелось бы упомянуть проект «Прикасаемые» идея которого возникла у актера и художественного руководителя Театра Наций Евгения Миронова. Сам спектакль был создан благодаря сотрудничеству Фонда поддержки слепоглухих «Со-единение» и Театра Наций. Спектакль был номинирован на множество российские премии, в том числе на Российскую театральную премию «Золотая маска». «Прикасаемые» позиционирует себя как культурная адаптация и реабилитация людей у которых наблюдаются нарушения слуха и зрения. Он объединяет слепоглухих и зрячеслышащих людей в пространстве культуры и города.

«На сцене находяться две группы людей. наряженные герои не видят, не слышат, они молчат, хоть это не мешает бесконечно искреннему общению с ними. Их глаза, уши и голоса — другие люди. Внимательные и отзывчивые, в чем-то сереньком, они все время рядом, даже когда сидят в разных концах сцены. Каждый раз спектакль поддерживают различные артисты: Чулпан Хаматова, Евгений Цыганов, Анатолий Белый, Егор Бероев и другие. Звезды (двое на каждом спектакле) также говорят за героев, но сидят они по обе стороны сцены, со стороны зрителей, так что в какой-то степени представляют именно нас.

«Прикасаемые» — спектакль о человеческой близости. О том, что стоит протянуть руку в беззвучную или звучащую изнутри тьму, и ты найдешь друзей, живых, теплых, доброжелательных. Коснешься их и заговоришь, и тогда не страшно.

Стихи Ирины Поволоцкой, одной из слепоглухих участников спектакля: «Стою на траве. Мои ноги погрузились в глаза. Это живое. Мир смотрит тысячей глаз. Бояться не надо. Просто помнить, что мир живой».

И даже если это история о том, как заблудились в городе слепоглухой профессор Александр Суворов со своим слепоглухим другом Сироткиным (не вошедшая в спектакль) или как слепнущий слесарь Алексей Горелов добирался до работы (он работал до последнего, пока позволяли остатки бокового зрения), — это истории о героическом преодолении страшной судьбы, выбор которой от тебя никак не зависел. Античная трагедия, по сути. Героем быть вовсе не легко, даже если у тебя нет другого выхода. Над проектом «Прикасаемые» работала та же команда, что и над спектаклем Театра наций 2014 года «Бросить легко» (часть реабилитационной программы для наркозависимых, еще одна инициатива Евгения Миронова). В работе над «Прикасаемыми» к драматургу Марине Крапивиной, режиссеру Руслану Маликову и художнику-постановщику Екатерине Джагаровой присоединился хореограф Евгений Кулагин.

Жанр спектакля «Прикасаемые», номинированного на «Золотую маску», трудно определить: был бы вербатим, если б на сцене были только актеры, был бы свидетельский театр, если б актеров не было вовсе. Источником рассказанных на сцене историй стали для Марины Крапивиной интервью с героями через переводчиков. Задача закрепления актера за одним героем не ставилась, поэтому в ткань спектакля вошли истории знаменитой четверки слепоглухих из Загорского дома-интерната, о которых Марина может говорить бесконечно. С Александром Суворовым, Профессором (сначала он участвовал в спектакле сам, а сейчас его роль играет актер), она переписывалась на его компьютере, оснащенном специальной приставкой, и это было общение, сильно меняющее представление о жизни. Судьба забытой Ольги Скороходовой (1911—1982), дефектолога, кандидата педагогических наук, еще более удивительна, чем история всемирно известной американки Хелен Келлер, героини фильма «Сотворившая чудо». Обе безупречно говорили, что исключительная редкость среди слепоглухих. Скороходова к тому же писала удивительные стихи в прозе. В «Прикасаемых» они, как стихи Ирины Поволоцкой и рассказы всех остальных, звучат на сцене, читаются на экране, отрицая глухоту и слепоту.

Но даже если ты не пишешь стихов, а просто научилась не терять равновесие при ходьбе, как Вера Ложенкова, — это огромная победа. Об этом спектакль. Еще о том, что можно слушать музыку, держа руку на горле поющего человека или сабвуфер на груди. О смерти Иржека, собаки-поводыря, после чего внешний мир его хозяина-скульптора Александра Сильянова перестал существовать надолго. О скульптурном портрете Иржека. О том, что протянутая рука может не найти никого рядом. Этот настоятельный поиск, это трепетное нащупывание на сцене присутствующих и отсутствующих людей — емкий и трагический символ мира «прикасаемых».

Продюсерские проекты у нас как-то не очень принято хвалить, но раз уж пришло время спорить о вкусах, скажу, что «Прикасаемые», совместный проект Театра наций и «Со-единения», начал стремительно разрастаться и в ближайшей перспективе обещает много новых интересных событий. К инициативе создания инклюзивной театральной школы подключились такие профессиональные авторитеты и театральные любимцы, как Олег Кудряшов с «кудряшами» и Дмитрий Брусникин с «брусникинцами». Ее поддержали такие площадки, как Эрмитаж в Санкт-Петербурге (с сенсорными тач-комнатами) и Эрмитажный театр, ЦИМ, Центр на Страстном, Гоголь-центр в Москве. И Минкульт поддержал. Идею создать специализированную инклюзивную театральную школу с обучением особым методикам работы и адаптации пьес одобрили и уже включились с конкретными проектами такие институции, как ГИТИС («Совершенно невероятное событие» по «Женитьбе» Гоголя), МХТ («Чайка», где Ольга Лапшина сыграет Аркадину, а Ирина Поволоцкая — Машу), Щукинское училище («Кармен» с Алексеем Гореловым в роли Хосе). Продюсер создаваемого театрального объединения Виктория Авдеева энергично работает сейчас над созданием на базе «Прикасаемых» франшизы сразу в трех городах (Екатеринбурге, Санкт-Петербурге и Челябинске). Это будут другие истории и новые герои.

Нельзя сказать заранее, обретем мы в особом театре общезначимый театральный ресурс или нет. Однако почти все упомянутые в этой статье эксперименты свидетельствуют, что междисциплинарный подход, расширение границ исследовательского театра, обновление языка не просто возможны на особой сцене. Теперь уже сцена невозможна без них» .
Инклюзивный спектакль «Язык птиц» первый, был впервые сыгран на Санкт-петербургском культурном форуме в 2015 году, где впервые была поднята тема социального театра. Данная работа является совместным творчеством людей с синдромом Дауна и расстройством аутистического спектра. Данный спектакль, затрагивая важную тему, и самим смыслом своего воплощение никого не оставляет равнодушным. «Если бы мне пришлось объяснить, например, соседям в поезде, что такое поэма «Язык птиц», я бы предложил им оставить свои вещи, телефоны, вылезти где-нибудь в районе Бологого. Посмотреть друг другу в глаза и понять: то, во что мы верили, того не стоит. А потом отправиться куда-нибудь в Индокитай», - с этих слов начинается текст «Языка птиц». Слаженная работа как здоровых, так и особенных людей дает нам почву для размышлений, казалось бы, над привычными всем, бытовыми вещами.
На официальном сайте театра БДТ подробно трактуются и обосновываются все нюансы данного проекта. Спектакль поставлен по одноименной философской поэме персидского софийского мыслителя Фарида ад–Дина Аттара, написанной около 1175 года. Древнейший текст позволяет создателям работы говорить о самых важных и в то же время очень простых вещах: счастье, любви, смятении, одиночестве. Изображение птиц, отправляющихся в долгое путешествие, чтобы найти себя, очень хорошо подходит для описания группы художников БДТ и студентов центра «Антон тут рядом» которые искали свой особый так называемый «птичий язык» больше года. Это язык тела, глаз, голоса и тишины - язык, который позволяет всем участникам спектакля говорить на равных, высказываться смелее, чем при помощи обычных слов.
В спектакле нет персонажей и ролей в обычном понимании, но есть игровая структура, нет пьесы, но есть монологи, которые совершенно самостоятельно студенты центра творчества «Антон тут рядом». Музыка играет важную роль в постановке исполненная оркестром «Антон тут рядом» и его руководитель, музыкант и художественный деректор Творческого союза «АПозиция» Алексей Плюсни. Участники постановки исполняют стихи и песни Тверской, Белгородской и Ярославской областей под руководством заведующего музыкальной частью БДТ Анны Вишняковой.
Премьера спектакля состоялась 14 декабря 2015 года в рамках IV Санкт-Петербургского международного культурного форума.
Так же говоря о данном проекте нельзя не упомянуть такой важный факт, что БДТ имени Г. А. Товстоногова является первым театром федерального уровня, начавшим в России системную работу по поддержке людей с расстройством аутистического спектра.
Русский режиссёр Борис Павлович, на официальном сайте театра БДТ, по поводу своей работы высказывался так:
««Существуют различные варианты перевода названия поэмы ад-Дина Аттара на русский язык – «Беседа птиц», «Разговор птиц», «Логика птиц». Нам ближе всего по смыслу – «Язык птиц».
Что это за язык? Особое чувствование друг друга, которое приходит в лучшие секунды репетиций.
Сама история о тридцати птицах, которые странствуют в поисках легендарного птичьего царя Симурга и находят его, увидев свое отражение в озере («Симург» в переводе означает «тридцать птиц»), напоминает историю нашей театральной группы. Преодолевая долины и пустоши, мы движемся навстречу друг другу – чтобы найти самих себя. В 70-х годах прошлого века спектакль по поэме Аттара поставил Питер Брук. Этот спектакль стал поворотным в его путешествии к истокам театральной антропологии. В своей работе мы ведем диалог с этим спектаклем, который тоже стал частью мифа о птицах-искателях.
«Язык птиц» – универсальная история пути человека к самому себе и к другому человеку, к человеку рядом. Это самое трудное, но и самое увлекательное путешествие, в которое мы приглашаем и вас»» .
Часто упоминающий центр, который принял огромное участие в проекте, так же нельзя оставить без внимания. «Антон тут рядом», как заявлено на официальном сайте БДТ: - «Это первый и единственный в России центр творчества, образования, обучения и социальной абилитации для взрослых людей с аутизмом. Центр открылся в декабре 2013 года и стал первым реализованным проектом благотворительного фонда «Выход в Петербурге». В Центре взрослые люди с аутизмом при поддержке специалистов ежедневно работают в творческих мастерских, проходят коммуникативные, бытовые и социальные тренинги. Миссия фонда — построение комплексной модели поддержки людей с аутизмом, информирование общества о проблеме аутизма и формирование общественного мнения» .
В интервью для такого новостного источника как «Независимая газета». На вопрос журналиста «Как работает инклюзия в федеральном театре» Борис Рассуждает так: «Для меня инклюзия – это органическая часть современного искусства, где человек оказывается носителем реальности, а не художественного конструкта. Люди с ментальными и другими нарушениями возвращают нас к идее о том, что искусство изучает человека в его принципиальной не нормативности. Потому что человека с инвалидностью сделать нормативным практически невозможно» . С данным высказыванием можно согласиться. Особенные люди пропуская искусство через себя преподносят его немного иначе нежели люди, не имеющие никаких отклонений и как, подчеркнул Борис Павлович являются «носителями реальности» Журналисты данной статьи называют работы Бориса лабораториями.
Инклюзивные лаборатории. Это понятие подразумевает выход из зоны комфорта. Это не просто творческая мастерская, но и настоящее приключение, часто сопровождающееся с выездом в незнакомое место или общение с незнакомыми людьми. Сама структура лаборатории в такой ситуации целительна: переключение внимания, новые знакомства, новый распорядок дня и т.д. Но одновременно это и больший, чем у обычного человека, выход из зоны комфорта, требующей серьезной подготовки, а иногда и работы психолога. Все это объясняет, почему инклюзивные лаборатории так редки.
Иностранные режиссеры и постановщики, которые много лет занимаются театром с людьми, имеющими особенности здоровья высказываются в сторону инклюзивного театра так, что для них возможен только формат обычных репетиций и выезда на гастроли. Не каждый осмелится заняться лабораторной работой, но вот, например, компания Dancando com a Diferenca с острова Мадейра с удовольствием практикует это не один год. Условия тут не полевые, а довольно привычные: артисты с синдромом Дауна и ментальными расстройствами остаются дома, к ним приезжает хореограф-постановщик из другой страны, в результате чего может зародиться новый спектакль. У нас же подобные опыты ставят чаще и, кажется, охотнее. В открытых региональных школах «Инклюзия» в программе время от времени возникают блоки занятий, которые не обязательно должны закончится показом или спектаклем, но всегда ориентированы на освоение каких-то новых навыков слепоглухими артистами (удачный пример такого сотрудничества – опыт хореографа Александры Рудик в Казани)

В 2016 году в Польше Томашем Влодарски создает программу под названием Malopolska Empathetic Culture, что на русский язык переводится как «Малопольская эмпатичная культура» Целью данной программы было улучшения условий доступа к исскуству инвалидов в пределах своего региона, а именно в Малопольске. Это проект, в рамках которого стремятся увеличить присутствие людей с ограниченными возможностями в учреждениях культуры. Основная цель проекта – открыть заведение и его культурное предложение любому заинтересованному лицу.
Как было сказано выше название проекта «Malopolska Kultura wrazliwa» дословно на русский переводится как «Малопольская эмпатичная культура». Однако это не тот перевод, который предпочитает Томаш Влодарский из польского культурного аналитического центра Malopolska Institute of Culture в Кракове.
«Мы сознательно используем слово «чуткий», потому что оно больше соответствует значению польского слова. Мы осознаем эмоции, чувства и потребности других людей» .
Понимание потребностей отдельных людей лежит в основе того, что Томаш описывает как «одно из первых системных решений в Польше, применяемых к доступности и разнообразию». Запущенный в 2016 году проект «Малопольская эмпатичная культура» действительно открывал новые горизонты в поиске практических решений, не в последнюю очередь потому, что в то время в Польше не было национального законодательства об инвалидности.
«Мы как бы полагались на Конвенцию Организации Объединенных Наций о правах людей с ограниченными возможностями, некоторые законы Европейского союза, а также некоторые польские конституционные законы, но они не были помещены в одно пространство с четкими обязательствами со стороны государственных органов или учреждений» - говорит Томаш.
В 2018 году были введены два законодательных акта, связанных с инвалидностью, касающихся поддержки людей с особыми потребностями и законодательства в отношении цифровой доступности. Некоторые, хотя и не все, аспекты этого включали идеи, выдвинутые инвалидами в рамках проекта. «Сейчас мы немного лучше подготовлены к введению этого законодательства, чем другие государственные учреждения», — добавляет Томаш.
В каком-то смысле это необычно: желание улучшить доступ по этому случаю было инициировано культурным сектором Малопольской. «Они заметили, что культурные учреждения, такие как музеи, мюзик-холлы и галереи, не очень хорошо подготовлены к удовлетворению потребностей инвалидов; были случаи, когда вся команда руководства неохотно предоставляла услуги инвалидам, потому что они не знали, как это сделать.
«То, что мы сразу же сделали, это пригласили неправительственные организации в проект и спросили, что мы должны делать, как мы должны подготовиться, и мы вместе придумали программу для проекта», - говорит Томаш. «Через несколько лет у нас есть какая-то методология того, как должна быть внедрена доступность в госучреждение: мы старались быть достаточно гибкими, поэтому оценивали проекты не реже двух раз в год, чтобы реально вносить изменения. Мы как бы старались быть чуткими, понимая, что человек является центром деятельности».
Томаш отмечает, что часть проблемы заключается в том, что в целом инвалиды действительно борются за то, чтобы быть частью общественного пространства в Польше. «Это изменилось, даже за последние пять лет, и, может быть, в Варшаве, Кракове и т. Д. Это стало проще, но мы работаем с культурными учреждениями в небольших городах и действительно небольших деревнях, где восприятие инвалидов явно отличается.

«Мы хотим добиться перемен. Очевидно, что мы осознаем, что это не может быть сделано за три года; это не может быть сделано за пять. Мы ожидаем некоторых изменений, возможно, через 10 лет». Одна вещь, которую они узнали, - это необходимость внедрения хорошей практики в организации. «Мы знаем, что важно иметь наш чуткий семинар не только с людьми, работающими непосредственно на службе, но и с руководством, иначе важность изменений не будет передана».

Учитывая масштаб проблем, проект разделил деятельность на четыре направления: нарушения зрения; глухие и слабослышащие; физические/двигательные нарушения; и трудности с обучением. Из-за неизбежно ограниченных ресурсов каждое направление работает в соответствии со своей собственной временной шкалой. «На данный момент мы начинаем только с людей с трудностями в обучении; очевидно, что мы используем надлежащую практику, которая также присутствует в других странах и регионах. Мы на самом деле учим людей и учреждения, как готовить типографские материалы для себя, потому что у нас есть педагоги и художники в этих культурных учреждениях.

Тем временем, помогая учреждениям лучше понять глухих людей, это подчеркнуло, что это подлинная культурная проблема; они уже пригласили более 50 работников сферы культуры для изучения языка жестов.

Совсем недавно Malopolska Kultura wrazliwa узнала, что недостаточно обеспечить какие-то стандарты, по которым учреждение можно считать открытым и доступным, хотя они активно объясняют измененную правовую базу в отношении инвалидности в Польше с 2018 года. «Мы поняли, что необходимо проводить некоторые информационно-пропагандистские мероприятия, поддерживая инвалидов и способствуя изменению восприятия инвалидов местными сообществами.

«Через шесть лет мы готовы и делаем больше с точки зрения адвокации. Таким образом, с ассоциацией Британского Совета мы хотим продвигать художников-инвалидов», — говорит Томаш. «Два года назад, например, мы принимали глухих артистов, которые поставили пьесу, и мы фактически спонсировали и организовывали вечера дискуссий о регионе об их выступлении. Это оказалось действительно хорошо, потому что они привлекли не только много людей из местных сообществ, но и театральных режиссеров со всего региона, которые приняли участие, потому что они признали художественные возможности, открывающиеся там».

Как и весь остальной мир, пандемия коронавируса заставила Малопольскую Эмпатическую Культуру «развернуться» в онлайне и успешно найти новые способы продолжения своей работы. Однако, заглядывая в будущее, они понимают, что есть еще одна реальная проблема, с которой придется столкнуться.
Во время проекта они наняли инвалидов не на постоянные должности, а на некоторые консультационные контракты, полагая, что, если вы консультируетесь с людьми, справедливо предложить некоторую компенсацию за их время и знания. Система социального обеспечения Польши в ее нынешнем виде не поощряет этого: многие инвалиды неохотно берут на себя какую-либо оплачиваемую работу, если они превышают долю минимальной заработной платы, что приводит к потере финансовой поддержки (а также дополнительной поддержки для покупки специализированного оборудования), которую они в настоящее время получают.

Также нет никакой финансовой поддержки, чтобы побудить учреждения культуры подготовиться к трудоустройству инвалидов. «Я также являюсь членом правления Фонда прав человека в бизнесе», — говорит Томаш, — поэтому у меня есть некоторая связь с Министерством труда, и у нас есть некоторые возможности для лоббирования изменения этой минимальной пропорции заработной платы; он еще не изменился, но, по крайней мере, один из министерских департаментов начал обсуждать это. И мы сотрудничаем с другими организациями, которые также пытаются продвигать это. Потому что мы могли бы переместить инвалидов на рынок труда, дать людям больше уверенности на рынке труда».

Национальная и региональная политика, конечно, влияет на такие программы. Размышляя о последних событиях, Томаш заявляет: «Мы должны бороться немного больше; но, сказав это, модель проекта заключается в том, чтобы начать с эмпатии. Как видите, проект – это не просто разовая программа, которая повторяется, но он всегда активен в контакте с инвалидами, и мы поговорили с новыми государственными организациями».

Лично Томаш все еще взволнован. «Я видел изменения, я вижу изменения, я испытал изменения. Мы смогли изменить наш способ работы в государственном секторе, потому что мы изначально инициировали огромное партнерство с культурными учреждениями и обеспечили огромное участие сообщества. Так что дело не только в МИК, но и в активном участии в организации мероприятий».

В результате им есть чем поделиться. «С тех пор, как появилось законодательство [об инвалидности], внезапно многие культурные учреждения, многие государственные учреждения активно ищут лучшие практики», - говорит он, во всем, от личного обслуживания до закупки правильного вида оборудования для инвалидов. Департамент культуры региона находится в контакте с 16 другими регионами, входящими в состав Польши, в то время как ценность проекта была признана в 2018 году европейской премией.

«Мы делаем то, что можем, когда находим ресурсы, чтобы действительно найти лучшие решения», — говорит Томаш. «Это маленький шаг, который заставляет нас двигаться вперед; это не обязательно должен быть огромный шаг сразу. Мы не ожидаем огромных изменений через год; это не политический пиар; более того, мы действительно хотим оказать долгосрочное влияние».

Говоря о зарубежных проектах, стоит упоминуть Центр искусств Баттерси, целью которого было создание первого в мире «спокойного места»
Центр искусств Баттерси занимает бывшую ратушу Баттерси, построенную в 1893 году, она стала независимым местом проведения искусств в 1979 году. В настоящее время он принимает 160 000 посетителей, ставит 400 спектаклей и гастролирует по 12 шоу или проектам каждый год. BAC известен как пионер новой практики в современном театре с развитием Scratch в 2000 году, созданием Punchdrunk's Masque of the Red Death в 2007 году (который изменил подходы к иммерсивному театру) и поддержкой ключевых британских театральных артистов, таких как Kneehigh, Ridiculusmus и Forced Entertainment.

Весь текст будет доступен после покупки

1. А.В. Роготнева, Т.Л. Щедова, Н.А. Кочедыкова. Театральная педагогика в начальной школе. Поурочные разработки. – М.: Владос, 2015. – 144 с.
2. А.И. Савостьянов. Общая и театральная психология. – М.: КАРО, 2007. – 256 с.
3. А.М. Фирсова, Л.В. Филиппова, Ю.В. Филиппов, И.Н. Кольцова. Сказка как источник творчества детей. – М.: Владос, 2001. – 288 с.

4. Анатолий Берштейн. Педагогика на кончиках пальцев. Введение в специальность. – М.: Образовательные проекты, 2012. – 544 с.
5. В.О. Скворцова. Социальное воспитание детей с отклонениями в развитии. – М.: Владос-Пресс, 2006. – 160 с.

6. Г.Ф. Нестерова, С.М. Безух, А.Н. Волкова. Психолого-социальная работа с инвалидами. Абилитация при синдроме Дауна. – СПб.: Речь, 2006. – 128 с.

7. Д.Г. Кайль. Коррекция и развитие эмоциональной сферы детей 6-7 лет. Программа театрально-игровой деятельности. Планирование. Занятия. – М.: Учитель, 2014. – 132 с.
8. Евгений Воропаев. Факторы креативности воспитанников детских театральных студий. – М.: LAP Lambert Academic Publishing, 2014. – 276 с.
9. Каролина Филпс. "Мама, почему у меня синдром Дауна?". – М.: Теревинф, 2012. – 182 с.

Весь текст будет доступен после покупки